Мне рассказывали, как один иностранец, изучающий русский язык, долго вертел в руках игрушечного солдатика, а потом произнес задумчиво: «У него нет хуй?»
Все мы живем в плену у стилистики. Создаем свои жизни, как коллажи, старательно или непроизвольно следуя законам стиля. Я вот, например, миленькая – и жизнь у меня миленькая. Квартира уютненькая, брат прикольненький, кошки пушистенькие, глазки умненькие. И все, что я делаю, выходит миленьким, тепленьким и добреньким.
А бывают люди, например, странненькие – у них все в жизни странненькое. У здоровеньких все здоровенькое, у успешненьких все успешненькое, у злобненьких все злобненькое, у счастливеньких все счастливенькое, и так далее, и так далее.
Вчера пришла, например, в танцевальный наш подвальчик в черном блядском парике. Подходит ко мне увесистый кавалер с грустными глазами и говорит чувственно – «Ну зачем ты, Маша... тебе, конечно, идет, но... в своем обычном образе ты такая.. такая.. милая..»
До чего же, до чего же, до чего же хочется вырваться из всего этого к чертовой матери. Наброситься, например, на клетчатый пледик и разорвать его зубами в клочья. Или прыгнуть на прохожего и расцарапать ему лицо. Только это не поможет. Зубы и когти тут бессильны. Миленькая стилистика моей жизни облепит любую трещину, обтечет, окружит, поставит в кавычки, припудрит, подмажет – и буду я снова миленькая, как новенькая.
Это все потому, что у меня нет хуй. Не только у меня, - времена нынче такие пошли, что ни у кого его нет. Да, спешите все сюда, воображаемые психотерапевты, говорите мне про комплексы и фиксации, я все равно это напишу: в самых своих прекрасных бреднях я вижу, как у меня есть волшебный нож, и я вспарываю им тепленькое брюшко своей миленькой жизни, и вырываюсь наружу, на холод и ветер, на солнце, на снег. И все вокруг режется и жжется, и мне больно, и я счастлива.
Каждому нужен хуй. Колющая, непослушная, истеричная, капризная, наглая, бесстрашная, в самой сущности своей оскорбительная и прекрасная часть тела, предназначенная для того, чтобы вспарывать трусливые оболочки и выпускать на свободу настоящую красоту.
Все по-настоящему прекрасное в мире создается не руками, не головой, не душой – хуем, и только хуем.
А я вот в тоске украсила свою кухню гравюрами Бердслея.
Получилось очень миленько.