Один молодой полицейский, избивая задержанного, схватил его за грудки и вдруг увидел лемура. Морду лемура — там, где должно было быть опухшее от пьянства лицо Новочеркасского М. В., ночного сторожа с лесопилки. Лемур смотрел на молодого полицейского огромными инопланетными глазами спокойно, без страха, и как будто бы даже немного сочувственно. Полицейский отшатнулся, уронил задержанного на пол, зажмурился и помотал головой. Через несколько секунд он открыл глаза и с опаской посмотрел в угол, где корчился калачиком сторож. Тот прятал голову, прикрываясь руками, и невозможно было рассмотреть, что у него там — лицо или морда. Молодой полицейский подошел к нему и собрался было отпихнуть руки носком ботинка, но потом передумал. Он постоял немного, как бы вспоминая, от чего его отвлекли, вернулся за свой стол и стал перечитывать протокол допроса. Я, Новочерскасский Михаил Викторович, паспорт номер такой-то, такого-то числа… находясь в состоянии… с намерением воспользоваться… с ранее знакомым мне… прошу учесть… дата, место для подписи. Всё как надо.
— Э! — обратился полицейский к сторожу. Тот повёл коленом, но не отозвался. — Э! — повторил полицейский, и в собственном голосе ему послышалась вдруг какая-то противная визглинка. — А ну встал б**! — прикрикнул он. Новочеркасский завозился и приподнялся на локте, убирая руку от лица. То есть, всё-таки от морды.
Полицейский мгновенно вспотел, комкая в руках протокол. Лемурья морда смотрела на него, не мигая. Человек, носящий её, шарил по полу, пытаясь подняться, и поскуливал, но к морде это не имело никакого отношения. Круглые вытаращенные глаза смотрели издалека — из космоса, из другого мира и времени, прямо на полицейского, — молодого, неженатого, русского, в/о, без в/п, — с печалью и нежностью. И не исчезали.
Он вжался в спинку стула, и всё кругом померкло.
Когда полицейский пришел в себя, он облокачивался спиной о прохладную стену в коридоре возле своего кабинета. Дверь была плотно закрыта. Было совершенно непонятно, что теперь делать.