tafoxu!
Беспокойство, беспокойство, беспокойство. Я хожу по квартире в странном ощущении, как будто что-то не так, хотя всё так. Чехи празднуют католическую пасху, сегодня впервые по-настоящему тепло, я прибралась на балконе. Внутри меня что-то ворочается, какой-то древний слепой зверь, и я боюсь выпускать его из себя, но он уже проснулся, и теперь всё — или я его, или он меня. Беспокойство, беспокойство, беспокойство. Я много пью, хотя может и не много. По ночам езжу в латинские бары танцевать, обнимать незнакомых мужчин, дышащих мне в лицо. Возвращаюсь поздно, после 3 ночи, но просыпаюсь всё равно в восемь и провожу дни в странной, тяжелой дурноте. Ложусь, встаю, делаю что-то, потом ничего не делаю. Тяну себя за волосы. Сгибаюсь пополам. Какие-то слова приходят в голову, складываются в предложения, хочется прыгнуть к ноутбуку и всё записать. Но я не прыгаю и не пишу, я продолжаю лежать. Беспокойство, беспокойство, беспокойство. Что-то со мной не так, хотя я понимаю, что всё правильно. Всё так, как должно быть. Я разрешила себе беспокойство — я спускаюсь в него, как в овраг с желтым, неровным, душным туманом, чтобы пройти по его дну и подняться где-то на другой стороне, в новом и странном мире. Но что если из тумана нет выхода? Сейчас я думаю, что можно сойти с ума. Но нет. Я не размышлять хочу, а просто описать. Вот я хожу по квартире, вот мою тряпкой стол на балконе. Вот накалываю на вилку вилочек брюссельской капусты, в задумчивости стоя у плиты. И что-то вокруг меня носится, почти видимое — какие-то разноцветные точки, какие-то линии, соединенные в узоры, не имеющее смысла.